Серебровский Александр Сергеевич (1892 – 1948)

Александр Сергеевич Серебровский (1892 — 1948) — человек удивительной судьбы. Он имеет огромные заслуги перед генетикой, с его именем связаны исследования ступенчатого аллеломорфизма, труды по эволюционной теории, антропогенетике, генетике и селекции животных. А.С. Серебровский был не только выдающимся ученым, но и настоящим патриотом своей страны, неоднократно своими поступками демонстрирующим высокие нравственные принципы и гражданскую позицию истинного русского интеллигента.

История науки может быть написана под различным углом зрения и быть одинаково правдивой. Одним из способов реконструкции истории науки является изучение биографий ученых, которые стояли у истоков различных исследовательских направлений.

В истории российской генетики встречается достаточно много ярких фигур, которые примечательны не только выдающимися научными достижениями, но и характеризуются высокими нравственными и человеческими качествами, которые позволили не сломиться и не отречься от научных истин под лысенковским прессингом. Невольно приходят на память мудрые слова В.Я. Александрова: "Лысенковская биология поставила грандиозный эксперимент по социальной психологии, подлежащий серьезному изучению. Эксперимент выявлял пределы прочности моральных устоев у разных людей... Ведь нормальная обстановка позволяет человеку до конца жизни сохранить благопристойность своего поведения и оставаться в неведении о хрупкости основ, на которых эта благопристойность зиждется. Лысенковский стресс проявил потенциальные возможности человеческих реакций и отношений" ^{[1, с. 198]}.

Примером человека, который остался верен себе до конца и не поступился моральными и научными принципами, может служить выдающийся русский генетик Александр Сергеевич Серебровский (1892—1948). Его заслуги перед генетикой огромны: ввел понятие "генофонд", впервые исследовал явление ступенчатого аллеломорфизма (размерность генов и их делимость), занимался различными вопросами эволюционной теории, генетики и селекции животных, предложил и обосновал принципиально новый метод борьбы с вредными насекомыми, основанный на использовании хромосомных перестроек (транслокаций).

В 1930-е годы он одним из первых организовал генетические исследования на кафедре генетики МГУ, создал научную школу и воспитал плеяду выдающихся ученых-генетиков.

Александр Сергеевич Серебровский родился 6 февраля 1892 г. в Курске в семье потомственного дворянина, архитектора Сергея Митрофановича Серебровского. Детство и юность прошли в Тульской губернии, здесь же он окончил реальное училище. В 1908 г., когда ему исполнилось 16 лет, Александр Сергеевич стал задумываться о выборе своей будущей профессии. Можно было пойти по стопам отца и стать архитектором, хотелось также продолжить свое литературное творчество и писать рассказы, фельетоны и стихи, но его все больше и больше увлекало естествознание. Родители юного Александра предлагали сыну выбрать профессию лесника или врача, но он решил связать свою жизнь с наукой.

После знакомства с трудами выдающихся мыслителей и проведения длительных наблюдений за живыми объектами Александр пришел к атеизму, что было характерно для естествоиспытателей его времени. 12 апреля 1908 г. Александр записал в дневнике: "Пришли в церковь. Милым прошлым повеяло на меня, когда я был верующим, искренно, горячо верующим. Грустно стало, почему прошло мое детство. Первый этап жизни. Теперь идет юность, а там зрелость и старость. Женька что-то смеется. Сергей говорит, что пахнет ладаном. Это — нечестно. Нельзя смеяться над тем, что свято для других, тем самым глубоко оскорбляя человека. Смеяться над религией то же самое, что смеяться над незнанием другого" ^[2].

Когда пришло время поступать в высшее учебное заведение, то выбор пал на Московский университет. За год до окончания Тульского реального училища шестнадцатилетний Александр приехал в Москву, чтобы познакомиться с городом, навестить знакомых и разузнать о правилах приема в университет. А.С. был поражен красотой и богатством города, особенно удивило его огромное количество церквей и икон. "Куда не глянешь, всюду иконы. Хорошо еще, что только в Спасских воротах надо снимать шляпу, а то в Москве можно было совсем шапок не употреблять", — писал юный Александр в своих дневниках ^[2].

В 1909 г. А.С. Серебровский поступил в Московский университет, где обучался до 1914 г. В университете он увлекся гидробиологией и зоологией. В начале ХХ в. интерес ученых к водной среде обитания был очень высок, так как гидробиологические исследования позволяли проследить пищевые связи, выявить сложные взаимодействия между организмами и средой, установить влияние различных факторов на особенности строения и поведения водных обитателей. А.С. изучал водные системы рек и озер, а также морские сообщества. С 11 августа по 10 сентября 1912 г. он совершил экспедицию на Черное море с гидробиологом С.А. Зерновым (1871—1945) с целью изучения животного и растительного мира в различных акваториях. За время путешествий Александр Сергеевич проявил себя не только как высококлассный натуралист, но и как прекрасный художник, географ, этнограф. Его интересовали вопросы не только научного характера, А.С. всегда был эрудитом в области литературы, театра, изобразительного искусства, истории.

Во время учебы в Тульском реальном училище и в Московском университете А.С. Серебровский был очень общительным и увлеченным человеком. Он посещал различные вечера, балы, лекции, не пропускал ни одного нового спектакля в театрах, читал художественную и специальную литературу. А.С. называл себя юношей, жадно пьющим жизнь, всякую без разбора, и был сторонником следующей философии: "молодость дана нам для того, чтобы жить, старость — чтобы вспоминать молодость" ^[2].

На становление Александра Сергеевича Серебровского как выдающегося ученого генетика повлиял его университетский преподаватель Николай Константинович Кольцов (1872—1940) ^[3]. В студенческие годы Серебровский слушал лекции Кольцова по зоологии беспозвоночных. К сожалению, Н.К. Кольцов прекратил свою исследовательскую работу в университете в знак протеста против ограничений университетской автономии министром Л.А. Кассо. За ученым осталось только право чтения теоретических курсов в университете. Николай Константинович перешел на работу в Московский городской народный университет А.Л. Шанявского, где стал руководителем лаборатории экспериментальной биологии. Одержимые жаждой научного поиска туда сразу же записались А.С. Серебровский и М.М. Завадовский. Александр Сергеевич писал: "Вместе с выходом Кольцова и других из Университета Императорский Университет потерял для нас, как и вообще для всех научно-работающих студентов, всякую цену. Душой и телом мы переселились в гостеприимные стены Университета Шанявского. Но в то же время порвать с Императорским Университетом мы по некоторым причинам не можем. Из этих причин самой главной в конце концов является необходимость кончать высшее учебное заведение и получать диплом" ^[2].

На основе экспериментальной работы в лаборатории, под руководством Н.К. Кольцова, Серебровский сделал два доклада на заседании Гидробиологической комиссии: первый — в 1910 г., будучи студентом второго курса, на тему "Жизнь планктона в связи с температурой воды", в котором он показал, что температура максимального размножения имеет специфический оптимум для каждого вида; и второй — в 1913 г., будучи студентом пятого курса, на тему "К вопросу о значении для питания количества пищи и внешних условий".

В 1914 г. после окончания Московского университета А.С. определяется в солдаты. Сначала он надеялся отвертеться от солдатчины, даже добился предложения остаться при Университете, но это не помогло, так как будучи студентом он записался вольноопределяющимся, а переписаться заново уже было нельзя. Затем были учеба во Второй Московской школе для подготовки офицеров, участие в военных действиях на Кавказе, вплоть до 1918 г. В армии он встретил новую власть, которую воспринял воодушевленно, с надеждой на окончание войны и мирную жизнь.

Только после демобилизации он вновь занялся научно-исследовательской работой. По старой дружбе Н.К. Кольцов предложил Серебровскому заняться вопросами частной генетики животных в должности старшего птицевода на опытной станции (д. Слободка, 25 км от Тулы). Опытная станция в д. Слободке была организована при финансовой поддержке Комиссии по исследованию естественных производительных сил (КЕПС). Серебровский переехал на станцию в 1919 г. Это было удачное место для организации исследовательской работы, так как до революции здесь располагалось имение А.С. Хомякова с конным заводом, птичником и крольчатником. От бывшего хозяина станции досталось 78 чистопородных кур и прекрасный инкубатор. Серебровский пробыл на станции два года и успел за это время увеличить популяцию кур, изучить особенности наследования различных признаков у кур (например, формы печени).

В мае 1921 г., по просьбе того же Кольцова, Серебровский переезжает вместе с семьей в Аниково Звенигородского уезда (близ Москвы) на опытную станцию. А.С. был назначен заведующим сектором генетики сельскохозяйственных животных и продолжил работы, начатые в Слободке. В 1925 г. Аниковская станция была переведена в д. Назарьево (ст. Жаворонки) и получила статус Центральной генетической станции. Именно в период работы в Аникове и Назарьеве были заложены основы селекционной работы в СССР и началось формирование научной школы А.С. Серебровского. К исследовательской работе А.С. Серебровский привлекал молодых ученых, которые в будущем стали известными биологами, среди них: Н.П. Дубинин, И.И. Агол, В.Н. Слепков, Л.В. Ферри, С.Г. Петров, В.Е. Альтшуллер.

Важнейшим объектом исследования на станции были популяции кур. По мнению самих исследователей, куры после дрозофилы занимали второе место в качестве объекта, богатого разнообразными менделирующими признаками и в то же время удобного для экспериментов.

В 1923—1930 гг. Александр Сергеевич преподавал в Московском зоотехническом институте, где в 1928 г. приступил к экспериментам по искусственному получению мутаций при облучении, затем продолженным в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева. Сотрудниками Серебровского в этой работе, приведшей к созданию теории ступенчатого аллеломорфизма, были его ученики — И.И. Агол, В.Е. Альтшулер, А.Е. Гайсинович, Н.П. Дубинин, С.Г. Левит, Б.Н. Сидоров, В.Н. Слепков, Н.И. Шапиро, большинство из которых в дальнейшем оставили заметный след в истории отечественной генетики.

В 1930 г. А.С. Серебровского пригласили организовать и возглавить кафедру генетики и селекции в Московском университете. Огромное значение первый заведующий уделял практической направленности в работе студентов по генетике и селекции. А.С. Серебровский во время создания кафедры настаивал на строительстве вивария, специальной аквариумной для рыб и дрозофильной лаборатории. Большинство технических средств и установок придумывались и изготавливались сотрудниками самостоятельно ^[4]. За время работы на кафедре А.С. Серебровский сумел организовать подготовку студентов по новым дисциплинам и возглавил научную работу по нескольким исследовательским направлениям. Ученый пропагандировал хозяйственное и производственное значение генетики. Он даже предложил меры по "улучшению" человечества и построению социализма с помощью сугубо биологических методов, что было вполне созвучно его марксистским настроениям. Александр Сергеевич разделял евгенические воззрения многих генетиков того времени, достаточно популярных тогда, и вполне может считаться одним из основоположников евгеники в нашей стране. С современной точки зрения евгенические взгляды Серебровского представляются достаточно наивными. По иронии судьбы, в первую очередь именно из-за них и пострадал Александр Сергеевич.

С 1931 г., после выхода постановления партии о классовом характере науки, началась борьба и против "союза" философии и биологии. Была создана специальная бригада для проработки и критики школы Серебровского, который был объявлен антимарксистом и меньшевиствующим идеалистом, а его работы по евгенике, наряду с работами Ю.А. Филипченко и Н.К. Кольцова, в течение многих лет считались пропагандой "звериного шовинизма". Уже в 30-е годы. Серебровский испытал всю тяжесть несправедливых обвинений, так неожиданно обрушившихся на него.

С самого начала войны (июнь-октябрь 1941 г.) Александр Сергеевич был назначен начальником бомбоубежища МГУ ^[5], приняв активное участие в планировании работы университета в чрезвычайных ситуациях и условиях военной тревоги. Поражает его любовь и преданность науке при разработке плана мероприятий по эвакуации кафедры. В начале этого плана Серебровский пишет "взять с собой культуры дрозофилы, оптику и оборудование" ^[6].

Несмотря на отсутствие большинства сотрудников, на кафедре продолжались трудоемкие работы по длительному отбору и селекции; кроме того, появились новые тематики, связанные с практической работой для фронта. Знакомство с литературой по применению личинок мух при лечении ран позволило провести серию экспериментов с одним из основных объектов лаборатории. Оказалось, что личинки мух, находясь в ранах, образуют бикарбонат аммония, который является активным веществом, способствующим заживлению ран. В итоге в ряде госпиталей в Ашхабаде был применен метод обработки ран бикарбонатом аммония ^[7]. Сотрудники читали специальные лекции для хирургов с целью внедрения этого дешевого и эффективного средства.

Во время эвакуации кафедра побывала в Ташкенте, Ашхабаде и Свердловске. Естественно, что эти переезды не способствовали научной работе. Но вопреки трудностям, удалось сохранить многие линии лабораторных объектов и заняться в период эвакуации разработкой нового "транслокационного" метода борьбы с вредными насекомыми. Такие работы были успешно проведены на комнатной мухе (речь идет о выведении особых линий мух с генетическими нарушениями). При помощи таких мух удавалось вносить длительные и глубокие изменения в размножение естественной популяции. "Тема эта увлекает нас возможностью открыть для практических применений генетики..., совершенно новую... область — борьбу с вредными насекомыми., а вместе с тем расширить круг объектов для генетического изучения", — писал А.С. Серебровский ^[8]. Именно расширением спектра объектов исследования занималась кафедра генетики в довоенные и послевоенные годы.

Биологический метод Серебровский предлагал дополнить серьезной селекционной работой. Еще в 1938 г. на кафедре удалось вывести нелетающую зерновую моль Sitotroga, что облегчило работу по разведению на ней трихограммы (насекомого из отряда перепончатокрылых, которое использовали для борьбы с вредителями хлебных злаков). Методами генетики в течение девяти месяцев ученые решили задачу, которую шелководы решали в течение сотен лет: шелкопряд тоже потерял способность летать. Т.Д. Лысенко ответил на эту работу целой кампанией клеветы и издевательства, вплоть до выпуска кинофильма. Речь идет о художественном фильме "Макар Нечай", выпущенном на Мосфильме в 1940 г. О фильме писали в изданиях "Кино" (10.I.1941 г.), "Искусство кино" (№ 8, 1939) как реалистическом освещении борьбы новаторов-селекционеров с классическими генетиками. Главный герой фильма, агроном, прототипом которого был Лысенко, изображается гениальным селекционером в противовес "старому дураку профессору" — пародия на Серебровского, который пытался получить нелетающую бабочку. В финале фильма произошла кульминационная развязка — бабочка все-таки не потеряла прежних способностей и улетела, развенчивая псевдоученость "генетиков-реакционеров". Фильм явно пропагандировал идеи мичуринской науки. Но это было в кино, а в жизни работы по выведению нелетающих рас зерновой моли получили высокую оценку генетиков и энтомологов.

Николай Михайлович Кулагин (1860—1940) — выдающийся отечественный энтомолог — лично был свидетелем того, что выведенная на кафедре генетики порода зерновой моли действительно лишилась способности летать, и вынес протест против клеветы на Серебровского. Сам Александр Сергеевич считал, что селекционная работа с трихограммой и другими объектами биометода должна продолжаться и заслуживает серьезного обсуждения среди генетиков и агрономов, несмотря на ужесточившиеся нападки. По его мнению, возможности серьезных достижений в этой области очень велики, конечно, если для этого будут созданы материальные и особенно моральные условия.

В 1943 г. кафедра генетики начала постепенно возвращаться в Москву, где восстанавливается научная работа. Но работать мешали набиравшие силу сторонники Лысенко, которые стали преследовать Серебровского и его учеников. Александр Сергеевич был борцом по натуре, он резко выступет против доводов Лысенко, опровергает результаты его работ в различных письмах в НАРКОМЗем, в ВАСХНИЛ. И хотя авторитет А.С. был еще высок, работать ему не давали. Даже в МГУ началась конфронтация со многими ранее близкими ему по духу людьми. Резкие оценки и выступления некоторых из них травмировали Серебровского. 22 января 1945 г. он с горечью пишет: "... я, конечно, мог бы более эффективно работать по сельскому хозяйству. Но кто меня осудит в том, что подвергаясь непрерывным издевательствам и оскорблениям со стороны Лысенко и его саттелитов, я не мог вопреки им что-либо сделать в сельском хозяйстве." ^[9]. В письме к Наркому земледелия А.А. Андрееву ученый пишет: ".Я не оторван от жизни, а скорее отстранен от нее, и, что для того, чтобы генетики могли примкнуть к жизни, необходимо устранение непонимания нашей науки, которое и сейчас налицо." ^[10]. При этом, как показывают многочисленные записи этих лет, Серебровский, как и в молодые годы, остается верен идеалам диалектического материализма и марксизма. И это не поза, а искреннее и осознанное убеждение, вызывающее уважение.

К сожалению, тяжелая болезнь А.С. Серебровского, поразившая его в январе 1947 г., лишила ученого возможности регулярного посещения кафедры. Это обстоятельство и постоянные нападки в адрес Александра Сергеевича стали причиной для назначения временным заместителем заведующего кафедрой генетики МГУ С.И. Алиханяна.

Жизнь основателя кафедры оборвалась 26 июня 1948 г., а посмертная судьба его имени получила трагическую окраску. В то время ректором МГУ стал академик А.Н. Несмеянов, который обратился с ходатайством к министру Высшего образования СССР С.В. Кафтанову об увековечении памяти Александра Сергеевича Серебровского ^[11]. В просьбе указывалось и на необходимость единовременного денежного пособия его вдове Раисе Исааковне Серебровской (ей в то время было 60 лет), персональной пенсии для нее и закрепления за ней квартиры по Гагаринскому переулку. Также предлагалось издать труды А.С. Серебровского в Издательстве АН СССР и поставить на могиле ученого надгробный памятник. В ответ на это прошение Заместитель Министра высшего образования СССР А.М. Самарин со своей стороны просил поддержать идею об увековечении памяти А.С. Серебровского заместителя Председателя Совета Министров СССР К.Е. Ворошилова ^[12]. Вскоре Совет Министров СССР принял положительное решение по этому вопросу ^[13], вызвав гнев и возмущение со стороны недоброжелателей генетики. Министр высшего образования С.В. Кафтанов направляет письмо Секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову, где сообщает о недоразумении, произошедшем во время его отсутствия, по поводу увековечения памяти профессора МГУ А.С. Серебровского. Министр отмечает, что " ... профессор Серебровский А.С. в течение ряда лет являлся одним из самых активных сторонников формальной генетики и вел борьбу против мичуринского направления в биологической науке. Мной указано зам. министра тов. Самарину А.М. на допущенную им грубую ошибку. Тов. Несмеянову предложено дать объяснения по этому делу" ^[14]. Естественно, что после таких указаний делу был дан обратный ход. Достойно отметить вклад выдающегося ученого в развитие отечественной и мировой биологической науки, в воспитание целой плеяды советских генетиков удалось только спустя годы.

Помнить о судьбах выдающихся ученых, сумевших своими поступками доказать преданность своим взглядам, научной истине, своим коллегам и родине, самоотверженно работающих в ущерб личным интересам, с пониманием важности своего труда, необходимо именно сегодня, чтобы не потерять сложившиеся традиции, роль которых в научном познании чрезвычайно велика. А.С. Серебровский искренне писал: ".Нам еще потребуется .разрешить большое количество теоретических вопросов, обеспечивающих дальнейший прогресс самой генетики в тесном единстве теории с практикой, где не будет ни практики, слепой без теории, ни теории, мертвой без практики. Остается только работать, работать и работать." ^[15].

Cписок литературы

1. Александров В.Я. Трудные годы советской биологии. СПб.: Наука, 1992. 262 с.
2. Личные дневники А.С. Серебровского. 1908 г.
3. Асланян М.М., Варшавер Н.Б., Глотов Н.В. и др. Александр Сергеевич Серебровский: 1892—1948. М.: Наука, 1993. 192 с.
4. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 368, Л. 14-15.
5. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 362, Л. 78.
6. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 362, Л. 79.
7. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 362, Л. 70.
8. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 362, Л. 71.
9. Личные дневники А.С. Серебровского, 1945 г.
10. Письмо А.С. Серебровского Наркому земледелия А.А. Андрееву // Личный архив А.С. Серебровского.
11. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 132, Д. 71, Л. 48.
12. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 132, Д. 71, Л. 50-51.
13. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 132, Д. 71, Л. 52.
14. РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 132, Д. 71, Л. 47.
15. Архив РАН, Ф. 1595, Оп. 1, Д. 362, Л. 77.

© Фандо Р.А. Александр Сергеевич Серебровскии ученый и гражданин (к 120-летию со дня рождения) // Генетика, 2012, том 48, № 2, с. 280-284.

А.С. Серебровский автор более 150 научных работ, в том числе семи монографий:

• Серебровский А.С. Гибридизация животных. — М.—Л.: Биомедгиз, 1935. — 289 с.
• Серебровский А.С. Селекция животных и растений. — М.: Колос, 1969. — 295 с.
• Серебровский А.С. Генетический анализ. — М.: Наука, 1970. — 342 с.
• Серебровский А.С. Теоретические основания транслокационного метода борьбы с вредными насекомыми. — М.: Наука, 1971. — 87 с.
• Серебровский А.С. Некоторые проблемы органической эволюции. — М.: Наука, 1973. — 168 с.
• Серебровский А.С. Избранные труды по генетике и селекции кур. — М.: Наука, 1976. — 404 с.